Моя понимать - Страница 47

Кэтти продолжала осматривать меч, бормоча что-то технически-магическое. Димка протянул руку и взял со стола…

Пистолет. Обычный местный пистолет с магическим замком, но… Он вложен в деревянную коробку, из которой торчит рукоять, из-за чего оружие превращается в некое подобие космического бластера. Хоть и деревянного. Где-то уже Димке приходилось видеть нечто подобное…

– Что это быть?

– Бесшумный пистолет.

Ну да, у тролля, который покушался на господина Шарля, было такое же ружье. Правильно, Кэтти выспросила подробности у мастера Армана и сделала аналог. Это придумать что-то трудно, а повторить проще…

Димка поднял ствол к потолку и нажал на курок. Грохнул выстрел, посыпалась труха.

– Бесшумный? – уточнил господин Шарль.

– Ну да. Только на него еще руны не нанесены.

Послышались быстрые шаги. Заглянувший в сарай хозяин гостиницы приподнял темные очки, блеснув красными глазами.

Он увидел смущенную девчонку-мышанку, безмятежно курившего высокого хуманса и застывшего неподалеку от них голема с покривившейся головой.

– Что здесь случилось?

– Голем упал, – спокойно ответил хуманс.

Голем? Хозяин гостиницы взглянул на дыру в потолке, но вдаваться в подробности не стал. Вдруг это были термиты?

– Придется дождаться Джона, – произнес господин Шарль, когда дверь в сарай закрылась. – Я опасаюсь уже даже связываться с Жозефом. Пойдем медленным, но более безопасным путем.

Джон появился только через день. Димка, который сидел безвылазно в сарае, к этому моменту уже почти закончил рисунки автоклава для стерилизации банок с тушенкой. А что? Время есть, стол, который не шатается, есть, а тушенка – это такая вещь, которая будет иметь спрос и при королях, и при революционерах, и даже если к власти придут престидижитаторы.

Осталось выяснить только, есть ли жесть – Димка не знал точно, производят ли ее и в каких количествах. Флоранс, которая помогала по мере сил, в основном ласковыми объятиями, которые один раз прервали работу на полтора часа, в этом вопросе помочь не могла. А Кэтти, которая наверняка знала, опять увлеченно что-то то ли сверлила, то ли пилила в своей комнате.

Вот тут-то к Димке и пришли господин Шарль и Джон.

По сведениям от фокусника-убийцы ситуация в столице была следующей.

Товарищ Речник, если быть откровенным, твердо контролировал только столицу и окрестности. Он бы и дальше протянул свои щупальца, но ему элементарно не хватало верных людей. Поэтому на территории, формально находящейся под властью революционеров, творилось иногда черт-те что. Циркачам еще очень повезло, что они не столкнулись с самодурством местных царьков, которые под зеленым флагом творили такое… Куда там обобществлению женщин и кур из ранней истории большевиков.

Представления о том, как жить партийцам в маленьких городках, были самые причудливые и очень мало совпадающие с политикой партии, той, которая «Свет сердца». В одних городах казнили поголовно всех дворян, в других – именно дворяне, перековавшиеся, так сказать, и составляли костяк партийной верхушки. Где-то преследовали священников, где-то – перекрашивали все, что видели, в партийный зеленый цвет. Товарищ Речник боролся с такими партийцами, как Лаокоон со змеями, и были некоторые успехи, но пока не очень значительные. Приказы, указы и декреты на местах понимали иногда так, как будто считали, что приказ – это нечто вроде предсказания Нострадамуса, и его нужно не исполнять, а толковать, выискивая скрытый смысл.

Короче, обычный революционный бардак.

Димка, который имел возможность сравнивать, был вынужден признать, что товарищ Речник все-таки пока шел по узкой грани между полной анархией и кровавым угаром, именуемым революционным террором. Здесь не отменялись как пережитки прошлого армия, налоги, таможня, пошлины, брак, семья и одежда. Хотя разумеется, были горячие головы, которые предлагали проекты один лучше другого. Были и те, кто считал, что для полного счастья нужно собрать всех дворян, священников, богачей и несчастных и утопить посреди моря в одной барже. Можно в двух.

Откуда такие сведения у Джона, Димка не знал (непохоже, что из городских слухов, слишком серьезный человек), однако подозревал, что Остров черных эльфов не зря казался похожим на Сицилию и у островитян в столице организована своя черноэльфийская мафия. Ушастый спрут.

Это все были хорошие новости. Хорошие, потому что пока не касались лично Димки и его товарищей. Были и плохие.

Розыскные листы на господина Шарля и Димку по-прежнему лежали в полиции. Слово «лежали» на первый взгляд радовало, однако не стоило расслабляться: их периодически доставали, смахивали пыль, делали копии и развешивали на стенах домов. Димке даже стало интересно, в какую сумму оценивали его голову, но таких подробностей Джон не знал.

В столице был объявлен комендантский час. И гуляющий после заката солнца рисковал наткнуться на патруль. Если такой несчастный не имел ответа на вопрос: «Ваши документы?» – или определенной суммы денег, то мог оказаться в ближайшее время в участке. Где из него быстро выбивали и имя, и фамилию, и адрес.

Тот, кому повезло не столкнуться с патрулем, мог встретиться с расплодившимися ночными грабителями, которые к тому же предпочитали огнестрельное оружие.

Периодически по городу проходили облавы, во время которых гребли всех более-менее подозрительных.

Радовало только одно: здешние революционеры еще не завели себе милой привычки отрубать голову за невосторженный образ мыслей. Чтобы попасть под национальную бритву, здесь нужно было совершить что-то на самом деле серьезное и контрреволюционное. С другой стороны, оказаться обвиненным в чем-то несерьезном и угодить в камеру – тоже мало приятного.